Олимпиада была «черная», развитые страны бойкотировали страну агрессора, после ввода войск в Афганистан. Поэтому, обучение прошел я специальное, по всем тропическим болезням и обучали весьма интенсивно. Очень мне это потом пригодилось в жизни.
Расположились, по-расставляли всё, типа - тазы для фекальных масс, тазы для рвотных масс, ну всё как положено для инфекционного отделения. Начали обучаться. Обучение организовывали путем моделирования очага особо-опасных инфекций в Мед. Центре, а иногда в мед. пунктах других Олимпийских объектов, мало ли где эти инфекции могут выявиться. Обучение делали так, я отправлял одного из врачей, чаще Наташу Б. или Веру М. (обе молодые и симпатичные), в мед. Пункт, скажем, Лужников. Они там клиническую картину чумы изображают, а местные врачи должны распознать и соответствующим образом реагировать. Потом сообщение поступает в МосГорЗдрав, службы ответственные за карантинные мероприятия летят в мед.пункт на скорых с ментами поддержки. Надоел я Мосгорздраву до чертиков, но чувствовал себя гораздо спокойнее.
За десять дней до начала Олимпиады Деревню закрыли, ничего нельзя внутрь провозить, что не успели, то и не въедет. А Маркову (главному врачу Центра ОД), как назло, какой-то прибор импортный для диагностики спортивных травм доставили аж из Лондона, но с задержкой и прибор этот не дают через периметр завести. Времена серьёзные были, у меня раз зонтик за лазерку залетел, я к нему, а пацан метрах в 15 от меня затвором клац, стой, говорит, ну понятно дело остановился я, так и не знаю, пальнул бы он, кабы я за зонтиком дальше полез. Зонтик кстати, через несколько дней вернули.
У Маркова большая проблема с этим прибором, очень он ему нужен в Центре для спортсменов. Собрал он пятиминутку и ставит вопрос, кто какие идеи имеет, как провести эту штуку через ограждение. Ну, все там, то да сё, но сформулировали, что нужно ГБистам такую жизнь устроить, что бы они сами рады были бы это фигню внутрь затащить. Как медики могут ГБистам жизнь подпортить? Подумать только, ведь всё писалось и сообщалось куда следует, но охрану несли одни, а доносы читались другими. Чувствую, мое время пришло. Говорю «Лев Николаевич, давайте начнем каждый день особо-опасные инфекции у них в мед.пункте главного здания Управления Олимпийской Деревни устраивать». Нужно сказать, что по положению, выявление случая такой инфекции означает переход контроля по Управлению к главному врачу Центра Олимпийской Деревни, на два часа для организации противоэпидемических мероприятий.
Эти мероприятия включают изоляцию очага, путем перекрытия всех этажей здания, что бы возможно заразившиеся, туда суда не мельтешили и других людей не заражали. Наиболее строгие меры принимаются при возникновении геморрагической лихорадки. Тогда еще свежи были воспоминания о Марбугской лихорадке, когда в середине семидесятых, три голландца заразились в Африке геморрагичкой, все, до третьего контакта умерли, даже те, кто просто их кровь видел издалека.
Ну посылаю я Наталью в мед.пункт Управления, буквально через 15 минут звонок по телефону «Это мед.пункт, официально докладываю, у нас подозрение на геморрагическую лихорадку», врач звонит, мужик и не молодой, из соответствующего ведомства. Молодец, разобрался и подозрение правильно выставил. Тут уж ГорЗдрав ни при чем, они доступа не имеют, тут уж всё на нас. Я звоню главному врачу, Маркову, докладываю, что у нас чрезвычайная ситуация и мне потребуется весь персонал мед.центра Деревни для проведения мероприятий и кстати, что на следующие два часа он, Марков руководит Деревней. Загрузились в скорые, практически весь Мед. Центр, включили сирены и полетели к Управлению. Там ехать метров 700, но три разделительных заграждения – жилая зона, хозяйственная и административная. Решетки, ворота на запоре, охрана всех видов войск, жуть. Первые ворота открыли сами ничего, не спросив и дали нам проехать. Марков довольный в книжечку записывает – «Во, дают, так можно и ракету провести, не то, что бомбу, ну я этим охранникам на хвост наступлю». Подъехали к Управлению. Людей навалом, все спешат в разные стороны. Вошли, к нам охрана, кто такие? А мы важные все, в халатах в масках со спец разрешениями, с копией важной бумаги, что всё управление подчиняется Маркову на 2 часа. Впустили нас, мы стали этажи, как положено, перекрывать, а там у них партсобрание, где то должно начаться, все надутые чиновники туда пробиваются, девчонки мои на них виснут, шум гам, крики, полная псих больница. Минут десять такого бардака. Вдруг, открывается лифт на первом этаже, где мы с Марковым пытаемся в этом бардаке, что-то, кому-то, объяснить про геморрагическую лихорадку. Выходит самый главный генерал КГБ (не помню как его имя было), ответственный за Олимпиаду, это он на то партсобрание шел с охраной и прихлебателями, видимо с верхнего этажа, какого то куда девчонки еще не добрались, потому, что для него всё увиденное полная неожиданность была. Обалдел он, громко так, начальственно, говорит –«Что тут за безобразие?» Без мата надо сказать. Все охранники под козырек и глазки в сторону. И вдруг две мои девочки, не разбираясь, кто да что, прямо на него, и обратно его в лифт давай заталкивать с криками – «У нам геморрагическая лихорадка». Он им – «Да мне плевать, что у Вас, у меня партсобрание!». Они на нём виснут идти не дают. Охрана Управления стоит как каменная, личная его охрана рты поразевала и не знают, что делать (времена, то другие были, это сейчас они бы всех урыли и гордились бы еще собой). Я подхожу к нему, говорю – «У нас обучение, по предотвращению передачи особо опасной инфекции в здании Управления». Он смотрит на меня, кто говорит у Вас главный. Марков подходит уже с той главной бумажкой наготове, что бы его не прибили, за устроенное безобразие. Генерал в бумажку глянул и сразу, без минуты раздумья спрашивает –«Ну что Вам». Марков отвечает, нам аппарат ввести надо, а Деревня зарыта. Генерал подозвал какого-то полковника и сказал – «Пропустите». Я дал отбой, и мы уехали.
С тех пор не было у меня друга-коллеги вернее, чем Марков, Лев Николаевич.
На следующий неделе был первый больной. Боксер из Мексики – Хосе Малина. Он прилетел из Гватемалы с соревнований, и болеть дизентерией начал еще в самолете.
Вражеский голос (Голос Америки) объявил, что в Олимпийской Деревне уже зарегистрирован случай диареи. Мы с Марковым поехали на радио давать интервью по этому случаю, отбрехались нормально, я правда помалкивал больше, Лев громил безграмотных корреспондентов.
Потом еще много чего за этот месяц было. Это. Собственно и был «Hot start» моей карьеры, но тогда, я этого еще не понимал.